На мгновение мир исчез. Пропало все, остался только Лагуш и взгляд этой девушки. Лагуш не мог отвести взгляд, казалось он падал в серую бездну ее глаз. Да и хотел ли?
И вот они висят в пустоте. Они? Нет, Лагуш был уже один. Ни девушки в причудливой робе-платье, ни даже ее взгляда, который был одновременно горячим и мертво холодным. Не осталось ничего, только пустота и холод. Лагуш не понимал, был ли это холод с побережья Моря Бурь, или холод был уже в этом месте. Но холодно ему было, и этот холод касался каждой косточки в теле Лагуша.
Прошла минута или вечность, когда под ногами Лагуша появилась твердь – земля. Песок, а вернее песчаная скала. Еще через минуту-вечность в глаза Лагушу ударил ослепительный свет. От холода не осталось и следа. Лагуш буквально сгорал под лучами. Прошла еще одна минута и снова стало темно, но земля не исчезла из-под ног, а когда через минуту снова засветил свет, он уже не был таким ядовитым. Лагуш открыл глаза и прищурился. Не вдалеке от него начиналось море – теплое, как парное молоко. Лагуш знал, что оно теплое, но не понимал почему он это знает – он просто знал. Он сделал шаг и оказался на самом берегу. Присел и уставился на воду. Чистейшую воду. Свет снова пропал и снова появился, но небо уже было не черным, а голубоватым. Перестали быть видными звезды, а вода уже не была такой чистой – в ней виднелись паутинки водорослей. Водоросли плотнели и между ними уже начинали плавать маленькие рыбки. Земля потемнела и из нее начала расти трава – низкая, сочная и зеленая. Небо из голубого превратилось в насыщено синее. Трава росла все выше и выше и уже стала превращаться в огромные деревья, с густыми зелеными кронами на макушках. Из воды полезли жабы и мелкие ящерицы. Все менялось на глазах: ящерицы вырастали и превращались в огромных тварей, из воды выныривали огромные рыбины, в небе начали появляться крылатые существа, деревья срослись в непроходимый лес и вот вокруг Лагуша уже кипела жизнь. В мире вокруг была гармония: ящеры щипали траву, огромные рептилии проглатывали мелких, рыбы на мгновенье выныривали, замирали над поверхностью воды и снова погружались в теплый океан.
Это продолжалось долго. Казалось все в этом мире было отдано рептилиям. И они брали все. Но всегда оставались недовольными. Потом один огромный ящер не пожелал делиться с другим и они сцепились в смертельной схватке. Азарт их борьбы подхлестнул остальных и уже через минуту все, кто только что жил в гармонии, рвали на части подобных себе. Кровь текла ручьями, ручьи сливались в реки, а реки впадали в океан. А обладатели мира продолжали истреблять себя. Свет потускнел, небо затянули тучи с которых начал срываться снег. Одна снежинка, вторая, третья и вот уже вьюги заметают некогда горячую землю. Лагуш в недоумении следил за тем, как ни с того ни с сего огромный ящер упал замертво. Вслед за ним упал второй. Те, для кого был предназначен мир, вымирали.
- Они оказались недостойны, - прозвучал тихий голос девушки у Лагуша в голове. – Весь мир принадлежал им, но они хотели большего.
Лагуш слушал голос и смотрел на огромное кладбище первых владельцев мира.
- Но не стоит их винить – они были неразумны. И эту ошибку нужно было исправить. Следующие обладали разумом и напрочь были лишены инстинкта убийцы.
Холодная пустыня начала отдаляться от Лагуша. Он летел над огромным океаном, прохлада отступила и снова стало тепло. Вдалеке показалась земля – огромный остров или даже материк. И земля была населена. Большие человекоподобные существа с белоснежными крыльями на спине ходили по земле. Каждый из них занимался своим делом: кто-то строил огромные дома с величественными колонами, кто-то мастерил неизвестные механизмы, кто-то ухаживал за растениями. И снова Лагуш видел гармонию мира. Раса называла себя Атлантами, а свой материк – Атлантидой. Лагуш слушал их разговоры, следил за их поведением. И хоть на первый взгляд все было идеально, что-то не давало назвать мир совершенным. Долгое время Лагуш наблюдал за этим миром, но ничего не менялось. Атланты занимались своими делами, и все меньше общались друг с другом. У них не было тем для разговора, да и не было потребности в общении – ведь у них все было. Атлантида была обречена. Все вокруг начало сотрясаться, как только Лагуш понял причину: невозможно любить жизнь, если нет смерти. Атланты не могли ценить то, что имели, ведь они не могли это потерять. И чем больше Лагуш думал об этом тем сильнее содрогалась Атлантида. Волны усилились и океан начал пожирать материк блаженства. Вся Атлантида ушла под воду.
- Они также оказались недостойны, но порой я думаю, что это Зем… Изначальный Мир был не достоин их. – размышлял тихий голос девушки в голове Лагуша.
Лагуш снова парил над бескрайним океаном. Возможно он слишком задумался, или даже уснул, если тут такое возможно. Но когда он снова пришел в себя он уже был посреди бескрайней пустыни. Сделав несколько шагов Лагуш оказался в городе: маленькие одноэтажные домики из желтого песчаного камня, вместо дорог притоптанный песок и множество людей. На секунду Лагуш подумал, что наверно именно так и должен выглядеть легендарный Султанат, в котором ему так и не удалось побывать. Маленькие домики и величественные дворцы, а вокруг пески.
- Третьими стали люди – раса, имеющая разум, дух и звериные инстинкты. Они получили возможность развиваться из самого примитивного образа жизни. И они начали благодарно развиваться.
Лагуш смотрел на людей, сотни людей, которые тащили огромный камень. Голые, голодные рабы, смыслом жизни которых была сама жизнь – выжить. Выжить и не попасть под кнут надсмотрщика. Тот в свою очередь хотел оставаться надсмотрщиком, чтобы не стать рабом, и чтобы иметь какую-то власть. Но надсмотрщик боялся своих хозяев. И все было взаимосвязано, ведь хозяева зависели от рабов и надсмотрщиков.
На глазах у Лагуша выросли горы правильной формы и усеяли всю пустыню. Вырастали и рушились дворцы, менялись поколения, появлялись новые пирамиды. Шли войны и проходили времена мира и застоя. Вокруг Лагуша уже был другой город, вокруг не было искусственных гор, но под ногами все так же был песок.
- Они научились сами контролировать свою численность. Они устраивали войны, но не истребляли все под чистую. – голос продолжал повествование. – Звериный инстинкты давали им желание покорять, а дух и разум – возможность выживать самим.
А в город уже просочились другие люди – не похожие на первых. Они были в кожаных доспехах и в шлемах, вооружены мечами, копьями и топорами. Ими управлял молодой юноша в белой одежде, нижний край которой был перекинут через плечо. Он завоевал уже не мало народов, но не собирался останавливаться – его армия не знала поражений.
Лагуш последовал за этим молодым лидером и видел все его великие победы. Лагуш видел азарт и жажду власти в глазах завоевателя. Иногда казалось, что нет в мире армии способной его удержать. Но увидел Лагуш и его поражение. А вместе с тем и разочарование в глазах уже повзрослевшего за время войн императора.
Но стоило Лагушу оглянуться, как он уже стоял посреди площади. Перед ним на возвышении восседал мужчина в одеяньях, похожих на одежду молодого императора. Хмурое, задумчивое лицо человека, который много в жизни достиг. Большой нос, похожий на орлиный клюв, короткие вьющиеся волосы, острый подбородок и глаза, полные мудрости. Казалось он восседал на верхушке мира.
Но вот он поднялся на ноги и прошел в глубь здания. Небольшая группа людей, что ранее его окружала, проследовала вслед за ним. Лагуш тоже сделал шаг в сторону здания, но то, что он увидел, заставило его отступить. Люди, проследовавшие за императором, те которым он доверил свою спину, те которых он сделал такими, коими они сейчас были, набросились на него и вонзили кинжалы в его тело. Они то и дело наносили удары, словно боясь, что он не умрет. Они его боялись и страх руководил ими.
- Человек боится другого человека, если тот сильнее его. Потому что сильный может убить слабого, и слабый, если ему выпадает возможность, убьет сильного, чтобы самому стать сильнее. Люди усвоили этот урок слишком хорошо. Но все время находились те, кто хотел завоевать весь мир.
Лагуш оказался посреди огромного поля. С одной стороны – далеко – располагалась небольшая деревушка, домов на 10 не более. С другой на деревушку надвигалась армия. И размерам этой армии мог позавидовать любой полководец – тысячи и тысячи людей, вооруженных в основном короткими мечами и скимитарами. Лучники, конница, и целая тьма мечников с малыми круглыми щитами. Воины налетели как саранча, не оставляя после себя ничего живого – только выжженный пустырь. Одинаково легко толпа поглощала как маленькие деревушки, так и укрепленные крепости. Но постепенно все меньше деревень оказывались сожженными и все большая часть армии оседала на завоеванных территориях.
- Но ни одной попытке не суждено было увенчаться успехом. Мир сопротивлялся как только мог. Болезни и катастрофы заставляли хоть не на долго забывать про войны и навязчивую идею власти.
Закованные в сталь воины захватили крепость. Конские хвосты на макушках шлема, гербовые башенные щиты, длинные копья наперевес, и даже лошади в доспехах. Парадным шагом проследовав в замок, так из него и не вернулись. Страшная болезнь свалила гордых рыцарей за считанные дни.
- Мир как только мог сопротивлялся бессмысленному кровопролитию. Но люди сопротивлялись. Разум, данный им для контроля звериного инстинкта, начал служить им источником разрушительной силы. Люди изобрели порох, а вместе с ним пушки, пистоли и ружья. Убивать стало легче.
В середине поля, где стоял Лагуш, под оглушительный грохот раздался взрыв, во мгновенье ока превративший кусок поля в безжизненную воронку. Вслед за первым взрывом раздалась канонада громовых раскатов по всему полю. Люди в красных, синих, зеленых мундирах, с шпагами и ружьями в руках падали на израненную землю сотнями после каждого залпа. Пушки не знали различий в цвете мундиров, не знали кто чей и где враги, а где друзья. Они убивали все, что было на пути у ядра.
- Человеческая жизнь перестала что-либо значить. Выражения «я дерусь, потому что я дерусь» и «на войне, как на войне» прославили в книгах и воспели в песнях. А тем временем на смену человеческой силы приходила техника. И уже несколько человек в огромном металлическом механизме могли противостоять небольшой армии пеших воинов. Люди научились летать с помощью техники и первое, что они начали делать в воздухе это воевать.
На поле произошли изменения – пушки преобразились, вместо конницы из-за холма выезжали бронированные танки, а в небе зажужжали пропеллеры самолетов, бомбардирующих землю под собой. Ружья стали стрелять быстрее и не приходилось тратить много времени на перезарядку. Люди начали убивать не только себе подобных, но и разрушать сам мир, в который их породил и в котором они жили.
- Они придумывали оправдания своим действиям. Руководители огромных империй, как кости собакам кидали народу лозунги и обещания светлого будущего.
Перед Лагушем начали возникать образы каких-то людей, которые разговаривали со своим народом. Вначале лысоватый, низкого роста человек, сжимающий кепку в кулаке, подстрекал изрядно выпившую толпу к классовой борьбе. Затем худощавый, с узкими усами говорил о господстве одной нации над всеми остальными и отдающий приказы о мучительной смерти другой нации. Затем другой, в военной форме и с курительной трубкой говорил о всемирном коммунизме. И каждый из них выступал стоя на холме из трупов тех, кто был принесен в жертву ради «светлой цели».
- Именно тогда человечество изобрело самое страшное оружие. – Внезапная ослепительно яркая вспышка ослепила Лагуша. Когда он вновь открыл глаза он увидел на горизонте столп пыли и пара, чем-то напоминавший гигантский гриб, шляпа которого уходила за облака, а ножка внизу растекалась по земле. И растекаясь гриб сносил все на своем пути – деревья, дома, людей, технику и даже холмы и скалы. – Оружие поставившие под вопрос существование самого мира. Оружие распространялось по всему миру, давая своему обладателю неограниченную власть и внушало страх всем остальным перед ним. Постепенно образовались несколько самых сильных империй, которые пытались контролировать всех остальных. И у них это получалось какое-то время.
Нет. Конечно же человечество не смогло существовать без войн. Но на промежуток времени эти войны были не такими масштабными.
Именно в это время некоторые люди научились создавать другие миры. Техника. В то время уже существовали механизмы со своим разумом – компьютеры. Именно с их помощью люди и начали создавать свои реальности – виртуальные. Каждый танцующий брал какую-то частичку Изначального Мира, добавлял свое видение мира и создавал свой уникальный мир. Другие люди приходили в эти миры и приносили что-то свое. Они становились либо другими Танцующими, либо Игроками этого мира.
Лагуш оказался в помещении. В нем за столами сидело несколько десятков молодых людей, каждый из которых смотрел в светящуюся коробку, каждый одной рукой что-то выстукивал по небольшой планке, лежащей между ним и коробкой, а второй рукой водил по столу непонятный предмет на веревке, уходящей под стол. Ящики перед этими людьми показывали разные движущие картинки, и каждый человек переживал за свою картинку в ящике. Молодые парни и девушки переговаривались, используя как известные так и непонятные Лагушу слова. Они говорили об орках и эльфах, о драконах и подземельях, о шахтах и замках, но и о мобах и бафе, о патчах и кряках, о фиксах и багах, о фичах и имбе. Иногда они кричали друг на друга, иногда дружно смеялись, увидев в ящике что-то интересное и смешное. Иногда кто-то срывался со стула и лупил в стену кулаками или ногами.
- Для многих их виртуальный мир начал заменять реальный, а игра – жизнь. Примерно в то время и появилась Сиала. Несколько Танцующих воплотили идею в виртуальном мире. Они также взяли часть Изначального Мира, добавили что-то свое и создали тот Мир, в котором ты живешь. Все Орки и Эльфы, Гномы и Карлики, Люди и Огры, Сталкон и Неназываемый – все было создано за небольшой промежуток времени.
- Я запутался, - Лагуш закрыл глаза и сжал голову руками. – Изначальный Мир еще жив? Или же он умер? А Сиала? Она где существует? И если я Игрок или Танцующий, то почему я ничего такого не помню? Кто я? И есть ли Я без Сиалы? – Лагуш кричал не слушая ответов, когда даже через зажмуренные глаза к нему побился свет.
конецформыначалоформы- Я запутался, - Лагуш закрыл глаза и сжал голову руками. – Изначальный Мир еще жив? Или же он умер? А Сиала? Она где существует? И если я Игрок или Танцующий, то почему я ничего такого не помню? Кто я? И есть ли Я без Сиалы? – Лагуш кричал не слушая ответов, когда через зажмуренные глаза к нему побился свет.
Лагуш висел высоко над землей. Настолько высоко, что планета казалась голубым воздушным шаром. Реки, моря, океаны, острова и континенты Изначального Мира, Земли, замерли в ожидании катастрофы. И через секунду… Гриб, такой как видел Лагуш, вырос в одной точке на шаре. Вслед за ним такой же грибок вырос на противоположной стороне планеты, затем третий, четвертый, пятый. Первые пропадали, но появлялись все следующие и следующие. На всей поверхности планеты. Там, где грибы уже потухли, вверх поднимались серые тучи и вскоре они заволокли всю Землю.
- Это то, к чему все идет. Изначальный мир будет разрушен. И даже если часть человечества сможет выжить, они останутся жить не долго. Мир умрет.
Лагуш смотрел на уже еле заметные вспышки под серой пеленой еще минуту назад цветущей планеты. На лице его можно было прочесть лишь горечь и чувство безысходности. Не каждый день выпадает возможность наблюдать за разрушением мира. К тому же Изначального Мира.
Лагуш свернулся клубком, охватил руками ноги и уткнул голову в колени. Перед глазами пролетала вся жизнь. Нет. Не вся. Часть жизни он помнил отчетливо, а вот свое рождение, свои детские годы, свою юность… Все эти воспоминания были как будто не его, а просто записанные в его голову. Но зато он очень хорошо и отчетливо помнил Верховную и Карину, Гетапоса и Диего, Ашуру и многих других, с которыми он познакомился не так давно, но он не мог вспомнить отца и мать. Он вспоминал Сиалу, пытаясь думать о ней как о родном мире, но все время мысли сбивались на планету, ныне окутанную мраком. Он чувствовал, что где-то там умерло все то, что действительно ему дорого – его родной мир.
- Но это только возможное будущее. Его можно изменить.
В этот момент Лагуш оказался в небольшой комнатке, где за столом, уставившись в странное окно сидел молодой парень. В окне вместо обычного пейзажа танцевали все те же картинки, что Лагуш видел в светящихся ящиках. Парень так же постукивал пальцами левой руки по планке, что лежала перед этим окном. В окне Лагуш увидел снежную пустыню, до боли в сердце знакомую, по снежной пустыне бежала маленькая фигурка карлика в черном балахоне. Одолев очередной поворот фигурка вошла в двери и очутилась… У Лагуша закружилась голова. А фигурка тем временем сняла капюшон и глянула из-за окна прямо на Лагуша.
- Это я! В Храме! Но как? – слова перепутались, язык присох к зубам и Лагуш замолчал. В этот момент парень, сидевший за компьютером, снял с головы предмет, прикрывавший уши, отодвинул планку, достал сигарету и закурил.
- Это ты. Вернее это тот, кто есть тобой, но в Изначальном Мире. Этот парень – Игрок. Он не достаточно силен, чтобы стать Танцующим и создать свой собственный мир, потому он поселился на Сиале в обличии Лагуша, то есть тебя. И сейчас он Игрок в мире Сиалы, зачастую забывая про свой настоящий мир.
- И он забирает частичку Изначального Мира, унося ее в мир Сиалы. – словно в продолжение фразы начал шептать Лагуш. – И чем болше он уделяет своего времени Сиале… мне!... тем меньше у него есть времени для совершенствования собственного мира. Изначальный мир умирает из-за таких Игроков и Танцующих, как он! – Лагуш сделал паузу и задумался. – Из-за таких как я… И другие. Они берут частичку Земли и переносят на Сиалу войны, бессмысленное кровопролитие и жажду абсолютной власти. Но зачем? Зачем делать мир, в который приносится самое ужасное из Изначального? Все что я только что видел… Они все это перенесли… Мы все это перенесли на Сиалу. Алчность, звериную ярость, ненависть, равнодушие и надменность – все, что руководит Изначальным Миром поселилось и на Сиале. И даже если какой-то Игрок захочет вернуться в Изначальный, что он может вынести обратно? Только то, чего и так в избытке. И это приведет… - Лагуш застыл в ужасе. – Это приведет… Глупцы! Мы даже не представляем себе тех последствий, к которым это все может привести. Ведь они не видели того, что видел я. Они не видели разрушения мира, так похожего по своему устрою на Сиалу. Они не видели! Но…
Как будто кто-то выключил свет. В тот самый момент, когда Лагуш смог осознать свою цель. Пропало все: комната, парень за компьютером, голос и сам Лагуш. В сознании Лагуша все стало на свои места. Он не знал, хочет ли он вернуться на Сиалу, но определенно знал, что будет делать, если вернется.